Уйти чтобы не вернуться - Страница 39

– Митрофан, пес смердящий предал? Запорю!!!

– Да по мне ты хоть за причинное место этого старого пенька подвесь! Да что ты баба о себе возомнила! Неужели ты действительно думала, что мне про твои хитрости не станет известно? Да я всех твоих подсылов за версту чую! А про Митрофана уже в тот же день узнал, когда ты ему приказала за мной следить и в доверие втереться. Верный он слуга боярыне, да только дурак! Плевать мне на Митрофана, давай о деле говорить будем.

– О каком это деле? Я родовитая боярыня и дел у меня с безродным холопом быть не может! Ты повиноваться мне должен, а не дерзости говорить!

– Пелагея, спесь свою поубавь и рот прикрой! Негоже тебе со мной родами мерится! Твои прадеды у моих прадедов на конюшне навоз убирали, и объедки со стола доедали! Давай лучше к делу перейдем! – решил я пугануть боярыню.

Видимо мой наезд удался, и Пелагея испугано втянув голову в плечи, замолчала.

– Ну, вот теперь другое дело! Ключи от сундука с казной сюда давай, – заявил я, пристально посмотрев в глаза Пелагеи.

– Не дам! Моя казна, а ты тать ни деньги не получишь! – просипела боярыня.

– Пелагея не будь дурой! Я только свою половину возьму, а будешь артачиться, все заберу! Ключи давай!

– На, забирай! Да чтобы ты подавился моим богатством, тать! Правильно мне люди говорили, что тебя повесить надобно было, а не дружину тебе доверять! – сказала Пелагея, доставая ключи из-под подушки.

– Баба ты глупая, хоть и боярыня! Тебя Путята вместе с детьми, давно бы уже на распыл пустил, а богатство к тебе через меня пришло! Тебе половины за глаза хватит, а мне в дальние края ехать по твоей милости приходится! – ответил я, открывая сундук.

Быстро разделив боярскую казну по принципу Попандопуло из фильма 'Свадьба в малиновке', я помахал Пелагее ручкой и спустился во двор. Правда забрал я в основном серебряные монеты и половину серебряных слитков (гривен), а золота в сундуке, увы, не оказалось. Как говориться – 'на нет и суда нет', а допрашивать Пелагею с пристрастием я не решился, хотя стоило. Боярыня по моему недовольному виду поняла, что ее воевода в расстроенных чувствах и если начать качать права, то запросто можно схлопотать пулю, поэтому визга не поднимала. Вот на этой дружественной ноте мы и расстались с Пелагеей. Правда боярыня готова была разорвать меня на куски, а я вполне мог пристрелить нервную даму, но мы все-таки разошлись миром.

Моя гвардия уже ждала своего командира рядом с лошадьми, и уже через пару минут мы наметом выехали за ворота усадьбы. Путь был не близкий, а поэтому устраивать гонку я не стал, понимая, что погоня все равно будет. Пока я прощался с боярыней, Мефодий Расстрига разрядил оружие у караула в надвратной башне, изъяв капсюли, после чего моя бывшая дружина фактически осталась без огнестрела, а с холодным оружием дружинники опасности для нас не представляли. Конечно, боярыня погонит своих бойцов за нами в погоню, только я не верил, что наша встреча закончится кровью. Авторитет воеводы среди дружинников был непререкаемым, да и боялись меня бойцы до икоты, поэтому наша встреча, скорее всего, ограничится только беседой.

Так и произошло на самом деле, когда нас примерно через час догнали бойцы из второго десятка во главе с сыном боярской поварихи. Дружинники окликнули нас и остановились, а их новый командир галопом догнал нас.

– Что нужно? – спросил я оробевшего бойца?

– Дык, боярыня приказала догнать вас, повязать и посадить в поруб, – трясущимся голосом произнес парень.

– Так в чем вопрос? Вяжи и сажай! – смеясь, ответил я.

– А вы что, разве с нами не поедите? – удивился боец.

– Щас, все брошу сам себя свяжу и поеду к боярыне плакаться! Догнал нас, увидел? А вот теперь возвращайся к Пелагее и доложи, что я вас едва не пострелял!

– Так и мы тоже стрельнуть можем, нас больше! – обиделся парень.

– Угу, из пальца ты стрельнешь! Ты ружье свое проверял? Вашими ружьями теперь только собак гонять, да и патронов у вас нет! Вояки хреновы, учил вас, учил, а толку как не было, так и нет! Езжайте с глаз долой – растыки, пока вам по шеям не надавали!

Горе-командир удрученно вздохнул и, развернув коня, поскакал к своему отряду, а мы продолжили свой путь в сторону 'Астраханского тракта'. Примерно через час пополудни мы добрались до рязанской дороги и свернули в сторону Рязани. Дорога оказалась хорошо наезженной и вскоре мы догнали купеческий караван из двух десятков саней. Поначалу я намеревался присоединиться к каравану, но охрана отнеслась к нам неприветливо, и я решил не обострять отношения.

По рассказам Мефодия Расстриги, который пришел в Верею из Рязани, он неплохо знал дорогу, к полудню следующего дня мы должны были добраться до большого торгового села Броничи стоящего на берегу Москвы реки. От Броничей до Москвы два дневных перехода и купцы делали в селе последнюю длительную остановку, чтобы узнать московские новости и цены, а также расторговаться остатками товаров, которые они не смогли продать в столице. В селе имелось несколько больших постоялых дворов, с относительно невысокими ценами за постой, а главное по льду реки Москвы пролегал санный путь сначала в Оку, а потом уже и в Волгу.

Решение идти в Броничи, которые находятся дальше от Москвы, чем Верея, было принято нами, чтобы запутать следы и оторваться от возможной погони. Донос боярыни наверняка уже в Москве у думного дьяка, ведающего разбойными делами, поэтому ехать в Новгород короткой дорогой, по Астраханскому тракту через Москву, было опасно. Еще в усадьбе Мефодий Расстрига предложил сначала ехать в Броничи, а там наняться охраной в купеческий караван, идущий из Рязани в Новгород по льду Москвы реки. Так будет проще затеряться среди новгородцев, да и вместе с большим караваном намного безопаснее путешествовать по дорогам древней Руси.